Сегодня голоса в моей голове напросились на шахматную партию с заведомо более сильным врагом. Посмотрели, как их изящно сделали двумя пешками, загнав перед этим в угол короля путем жертвы ладьи и коня, повосхищались. И оно как-то само. Отчасти (только отчасти!) ассоциируется почему-то (хотя почему почему-то? По вполне конкретным причинам) со Спардой. Причем именно со Спардой с игры, где, как известно, фанатские трактовки цветут прекрасным махровым цветом.

Петрушка молодец. Не сгнивший в трюме,
Где ночевал на ящиках патронов,
Не сгнивший в лучших королевских тюрьмах,
Не сгинувший, где вовсе нет законов,

Петрушка молодец. Держась зубами
За ставший враз свинцовым влажный воздух,
Он вспоминает, как бродил годами
Усиленно считая, что не поздно,

Что выбор может быть сильнее пули,
Что алгебра войны слабей идеи,
Что правый прав и если обманули,
И что осуществимы все затеи,

Петрушка молодец. Стоит, не гнется
Под шквальным ветром бед, хоть в решето
Давно уж превратился, не сдается.
Петрушка воин грозный, как никто.